4. Наука и метод

В современном обществе сложился стереотип о том, что возможности науки безграничны. Считается что наука и, прежде всего физика, позволяет объяснить если не все, то почти все основы Мирозданья. Но с другой стороны, несмотря на бурное развитие физики в течение последних столетий, все большее количество фундаментальных вопросов продолжает оставаться без ответа и приобретает статус непознаваемых. Подобное положение дел приводит к пониманию, что физика в своем нынешнем виде, во многом себя исчерпала и уперлась в потолок, о чем некоторые выдающиеся ученые заговорили еще в начале XX века.

Современная физика носит в большей степени описательный характер, выявляя эмпирически и описывая математически те или иные закономерности окружающего нас Мира и отвечая на вопросы «Как?». Однако она оказывается практически бессильной при поиске ответов на вопросы «Почему?», и таких вопросов за прошедшие столетия накопилось уже немало.

Например, почему тела обладают массой, зарядом и другими физическими свойствами? С чем связано наличие у тел этих свойств и можно ли эти свойства менять, целенаправленно управлять ими? Почему существует два типа электрических зарядов, что приводит к балансу между электрическим притяжением и отталкиванием, в то время как гравитационное взаимодействие всегда связано только с притяжением? Почему в нашем Мире не наблюдается гравитационного отталкивания и можно ли его создать? Почему в земных условиях гравитационный заряд оказывается эквивалентным инертной массе, в то время как масса и электрический заряд — принципиально разные вещи? Почему электрическая и гравитационная силы зависят именно от обратного квадрата расстояния, а не от его куба или первой степени? Почему эта зависимость для электрической и гравитационной сил совпадает, но является совсем иной для сильного или слабого взаимодействий? Выполняется ли закон обратных квадратов всегда, например, в ядерных масштабах или на космических расстояниях и если нет, то почему? Почему всего существует именно четыре типа фундаментальных взаимодействий, не больше и не меньше, и почему они именно такие?

Подобный список вопросов «Почему?» можно продолжать еще очень долго. Причем все эти вопросы не из «дебрей» науки, доступных только узким специалистам, — их вполне может задать любой школьник или студент, изучающий курс классической физики. И ответов на все эти вопросы в современной науке просто нет. Более того, в рамках сложившегося научного мировоззрения и методологии получить подобные ответы невозможно, и ничего не остается, как придать им статус непознаваемого. Но именно это и означает, что современная физика во многом себя исчерпала и достигла потолка своего развития.

Примечательно, что с начала XX века — с момента появления теории относительности и квантовой теории — не возникло ни одной принципиально новой физической концепции. Все, что сделано в фундаментальной физике за последние сто лет, — это в том или ином виде развитие релятивистских или квантовых идей. Причем каждый следующий шаг на этом пути оказывается все более нелепым. Новые эксперименты требуют неадекватно высоких затрат на оборудование и являются, как правило, косвенными, не позволяющими что-либо утверждать наверняка. Усложнение математического аппарата, в свою очередь, делает физику все более запутанной и туманной, убивая последние остатки физического смысла в современных теориях. В результате все чаще звучит мнение о том, что теперь ярких физических открытий ожидать уже не приходится.

Как было показано выше, полевая физика, напротив, дает четкие и ясные ответы на большинство озвученных выше вопросов «Почему?» или же указывает направление, в рамках которого такие ответы могут быть найдены — все это подробно описано на страницах двухтомника «Полевая физика или как устроен Мир?». Причем крайне важным является то обстоятельство, что полевая физика возникла в рамках мировоззрения, философии и методологии, заметно отличающихся от подходов современной физики. Возможно, именно это является в полевой физике главным, а не те или иные формулы, принципы или практические приложения, которые из нее следуют. Поэтому в последнем разделе статьи о сущности полевой физики я постараюсь кратко обрисовать основные философско-идеологические изменения, которые полевая физика вносит в научный метод как таковой, выявляя его ограниченность и недостатки.

Реальность, иллюзия и экспериментальный метод

Краеугольным камнем современного научного метода является эксперимент. Считается, что если какое-то утверждение подтверждается экспериментальными фактами, то оно несомненно является верным, и наоборот. Однако полевая физика указывает как минимум две причины, по которым эта логика оказывается ошибочной!

Первая причина состоит в ограниченности любых экспериментов, которые способно проводить человечество. Все наши эксперименты проводятся только на Земле (или в ее окрестностях), только в течение конечного промежутка времени, только в ограниченном диапазоне физических условий и только с конечной точностью. Однако ни один эксперимент, сколь бы гениальным и изощренным он бы ни был, никогда не позволит утверждать, что точно такой же результат будет получен всегда в любой области Вселенной, в любых физических условиях и с любой точностью. Но именно эта скрытая гипотеза заложена в основу традиционного научного метода, и согласно ей наивно предполагается, что локальные земные эксперименты будут точно также выполняться в любых других условиях всегда и везде во Вселенной. А это очень слабое и совсем не очевидное утверждение.

Например, до открытия быстрых частиц, движущихся с околосветовыми скоростями, все эксперименты доказывали справедливость классической механики. Эта иллюзия возникла по двум причинам — эксперименты того времени проводились только в ограниченном спектре физических условий (с медленно движущимися телами) и с ограниченной точностью. То же самое можно сказать и об открытии квантовых явлений, а также других неклассических эффектов. Если же посмотреть за пределы Земли, на которой были установлены все используемые в современной физике экспериментальные факты, то мы обнаружим следующее. При выходе за пределы Солнечной системы космические зонды (Пионеры) сходят с расчетных траекторий, распределение скоростей звездных систем в нашей Галактике не подчиняется известным законам и требует постулировать существование темной материи, наблюдается множество космических объектов непонятной природы, вроде квазаров, и этот список можно продолжать. Все подобные обстоятельства не позволяют утверждать, что в иных частях космоса физические закономерности должны быть непременно такими же, как на Земле.

Полевая физика указывает на конкретную причину такого положения дел — в разных частях космоса интенсивность глобального гравитационного поля разная, в то время как она определяет массы и другие свойства локальных объектов. Например, согласно полевой физике в пределах небольших областей космоса инертные массы всех объектов оказываются пропорциональными, а при должном выборе значений констант — равными их гравитационным массам. Однако в других областях космоса за счет другой величины интенсивности глобального поля соотношение между двумя типами масс будет уже совсем иным. Получается, что принцип эквивалентности, надежно доказанный экспериментально в земных условиях, является не более чем локальным правилом, которое действительно неплохо выполняется на Земле (или в пределах любой другой небольшой области космоса), но его нельзя распространять на всю остальную Вселенную, и уж тем более строить на основании него космологические модели.

Примечательно, что полевая физика позволяет наглядно объяснить структуру нашей Галактики, в том числе распределение скоростей, не прибегая к гипотезе скрытой массы, а также показать причины отклонения земных зондов от расчетных траекторий при их выходе за пределы Солнечной системы. Причины этих эффектов как раз и состоят в переменном характере отношения инертных и гравитационных масс объектов в условиях изменения потенциала глобального поля, что может рассматриваться как экспериментальное подтверждение нарушения принципа эквивалентности за пределами Земли и ее окрестностей.

Вторая причина ограниченности экспериментального метода состоит в следующем. Современные эксперименты в большинстве случаев являются косвенными, они связаны с наличием множества дополнительных влияний и искажений а, следовательно, могут допускать неоднозначную интерпретацию, поэтому делать на их основании окончательные выводы очень опрометчиво. Это обстоятельство можно проиллюстрировать даже на очень простом житейском примере — ложка, стоящая в стакане с водой, кажется надломленной. Как известно, подобная иллюзия возникает за счет эффекта преломления света, но столь простое объяснение видимых результатов эксперимента, создающих неверное представление об истинном состоянии исследуемого предмета, может найтись далеко не всегда.

Например, в ряде экспериментов частицы, скажем электроны, ведут себя подобно волнам, участвуя в эффектах интерференции или дифракции. Согласно полевой физике это связано с тем, что движение частиц полностью определяется связывающей их полевой средой, которая в свою очередь имеет волновую природу и подвержена волновым эффектам. Подобным образом лодка, проходя через речные пороги, как бы испытывает явление дифракции, отклоняясь от прямолинейной траектории за счет боковых течений, водоворотов и прочих элементов нерегулярного течения воды вблизи камней, которая в данном случае направляет лодку.

Полевая физика показывает, что кажущиеся волновые свойства корпускулярных объектов возникают тогда, когда их движение полностью повторяет волновое движение полевой среды, как движение лодки в водовороте между речными порогами повторяет динамику водного потока. Однако буквальная интерпретация явлений интерференции и дифракции частиц привела в современной физике к очень неоднозначному понятию корпускулярно-волнового дуализма. Этот принцип стал одной из основных причин для отказа от логики и здравого смысла в построении квантовой механики.

Другим примером иллюзии, рожденной в результате буквальной интерпретации результатов экспериментальных данных, является представление об антиматерии. Эксперименты показывают, что в определенных условиях возникают частицы, которые отклоняются в электрическом или магнитном поле в противоположную сторону, нежели обычные частицы с аналогичными свойствами. Это обстоятельство позволяет приписать необычным частицам противоположный заряд и рассматривать их как антиподы обычных частиц. Однако такая интерпретация экспериментальных данных кажется единственно верной только при отсутствии понимания природы массы.

Полевая физика, опирающаяся на концепцию динамической массы, показывает, что как раз за порогом энергий, соответствующих «рождению» античастиц, происходит изменение знака массы обычной частицы! Это становится возможным из-за того, что интенсивность локального поля начинает превышать интенсивность глобального поля а, следовательно, динамическая добавка к массе становится больше классической массы частицы, и если их знаки разные, то полная масса частицы меняется. Проще говоря, частица может отклоняться в электрическом или магнитном поле в другую сторону не из-за того, что ее заряд имеет противоположный знак, а потому что меняет знак ее масса, хотя современная физика упускает такую возможность.

Полевая физика обнаруживает целую серию примеров, когда вместо сомнительной буквальной интерпретации результатов косвенных экспериментов существует более простое и естественное объяснение, не требующее привлечения дополнительных постулатов и громоздких построений. Например, аномальное смещение перигелия Меркурия или кажущийся эффект замедления времени в гравитационных полях получают в рамках полевой механики элементарное объяснение, не требующее вводить искривление геометрии, искажение времени и иные мистические причины. Аналогичная ситуация имеет место и в отношении большинства эффектов и явлений квантовой механики, имеющих в современной физике только очень туманное формальное описание без какого-либо понимания логики и внутренних механизмов этих эффектов.

В результате методологический вывод полевой физики в отношении эксперимента выглядит для ортодоксального физика довольно шокирующее. Хорошо подтвержденная экспериментом теория может быть неверной, а противоречащая эксперименту теория — верной! Хотя здесь следует сделать две оговорки.

Во-первых, неверной может оказаться теория, хорошо совпадающая с ограниченным набором экспериментов, проведенных в пределах малой области космоса, в ограниченный период времени, в ограниченном диапазоне физических условий и с ограниченной точностью. Но, к сожалению, иных экспериментов человечеству проводить не дано. И ярким примером может служить классическая механика, которая долгое время вполне удовлетворяла всем экспериментам, пока не были обнаружены нарушения. Более того, до нее вполне соответствовала наблюдениям своего времени система мира Птолемея. Сегодня в аналогичном положении находится современная физика, которой предстоит испытание на прочность в условиях расширения человеческого мировоззрения за пределы Земли и даже Солнечной системы.

Во-вторых, верной может оказаться теория, противоречащая опрометчивой нынешней интерпретации косвенных экспериментов, а также необоснованному расширению результатов локальных экспериментов до уровня фундаментальных принципов. В этом аспекте уже упоминалось противоречие полевой физики принципу эквивалентности, который считается надежно доказанным экспериментально. Однако следует учесть, что принцип эквивалентности доказан экспериментально только в пределах Земли, в особых условиях (при исключении всех внешних полей) и с конечной точностью, причем полевая физика объясняет почему в данных условиях эквивалентность двух типов масс действительно имеет место. При этом на основе полевой физики получает простое объяснение целая серия необъяснимых сегодня астрономических наблюдений, что дает основание говорить о несостоятельности принципа эквивалентности как фундаментального принципа. Более того, нарушение принципа эквивалентности двух типов масс может быть установлено экспериментально даже на Земле в полях негравитационной природы, например, в электрическом поле, на что также указывает полевая физика.

Два указанных обстоятельства, ограничивающих силу экспериментального метода, нагляднее всего сформулировать на языке детективного жанра — ведь работа физика, пытающегося понять устройство Мира, во многом близка к работе сыщика, занятого распутыванием преступления. Первое утверждение гласит, что результаты локальных и ограниченных экспериментов могут оказаться не более чем локальными правилами, частными случаями и их нельзя a priori обобщать на все возможные условия в любой области Вселенной. Это правило подобно тому, как человек имеющий мотив совершить преступление не обязательно преступник.

Второе правило гласит, что большинство экспериментов в той или иной мере являются косвенными и могут допускать неоднозначную интерпретацию, причем видимое поведение объектов или частиц в эксперименте может сильно отличаться от реального положения дел, создавая иллюзию. Это правило подобно тому, как наличие улик против какого-то человека, например, отпечатков пальцев на орудии преступления, еще не означает, что именно он преступник — могут иметь место совсем иные причины появления этих улик.

Природа вещей и математический формализм

Помимо ограничения роли эксперимента полевая физика проводит четкую границу между физикой и математикой. В полевой физике математика рассматривается как своеобразный язык, вроде русского или английского языков. При этом математический язык служит для описания физических явлений, но он не может на эти явления влиять или сам подвергаться их влиянию.

Прежде всего, это имеет отношение к понятиям пространства, времени и систем отсчета. Все эти категории в полевой физике рассматриваются как вспомогательные, они придуманы человеком и служат лишь как тетрадь для записи тех или иных сведений, но не могут принимать никакого участия в физических явлениях. Например, полевая физика разделяет физическое понятие длительности процесса и абстрактное понятие времени как такового. Длительность конкретного процесса может зависеть от созданных физических условий, уменьшаться или увеличиваться при изменении состояния внешней среды, однако время всегда абсолютно — это придуманная людьми тетрадь для отображения длительности разных событий — оно не может влиять на физические процессы и не может быть подвержено влиянию.

Например, длительность процесса растворения куска сахара в стакане с горячим чаем может быть в десять раз меньше, чем в стакане с холодным чаем, потому что темп протекания именно этого физического процесса зависит от температуры среды. Однако опрометчиво утверждать, что в стакане с горячим чаем само время течет в десять раз быстрее. Очевидно, что если мы опустим в эти стаканы по будильнику, то они не станут идти с разной скоростью. Подобные примеры наглядно показывают мистический характер манипуляций со временем в современной физике. Более того, аналогичные аргументы имеют отношение к существенному различию между физическим понятием протяженности или длины и абстрактным понятием пространства.

Системы отсчета в полевой физике также рассматриваются только как способ для описания физических явлений, причем выбор системы отсчета определяется исключительно вопросами удобства. Более того, в зависимости от системы отсчета и ее параметров видимость протекания явления может быть разная, описываться разными уравнениями и функциями. Полевая физика не требует сохранения единого вида уравнения движения в разных системах отсчета, а напротив, задает единый алгоритм, позволяющий написать правильное уравнение движение в совершенно любой системе отсчета, как инерциальной, так и неинерциальной, а также совершить переход из одной системы отсчета в другую. Полевая физика также показывает, что выделенное положение инерциальных систем отсчета в современной физике является не более чем частным случаем и имеет место при описании только простых взаимодействий. Если же источников поля как минимум два, и они движутся неодинаково, то инерциальной системы не существует в принципе и в любой системе отсчета следует учитывать те или иные силы инерции.

Все эти обстоятельства существенно сокращают значение математических манипуляций в приложении к физическим явлениям. Более того, полевая физика показывает, что сколь бы логически стройной и очевидной ни была математическая теория, она может оказаться совершенно не применимой для описания физической природы вещей. Наиболее ярким примером может служить неприменимость обычной арифметики к элементарному сложению масс в полевой физике.

Согласно полевой концепции, масса каждого тела не отражает количество заключенной в нем материи — своеобразного количества «шаров», наполняющих тело, а является характеристикой внешнего влияния на данное тело всех других объектов. Вычисленные согласно этому принципу массы отдельных тел и масса их совокупности (суммы) могут оказаться совершенно независимыми друг от друга. Например, если мы рассматриваем два объекта с массами по единице, то их суммарная масса в зависимости от характера движения этих объектов, а также от внешних условий, может оказаться не только меньше двух или больше двух, но даже бесконечной, нулевой или отрицательной!

Получается, что суммарной массе двух объектов нельзя поставить в соответствие какую-то конкретную алгебраическую формулу суммы, так как в зависимости от внешних условий и характера движения этих объектов результат все время будет разным. При этом однозначный правильный результат сложения масс всегда можно получить на основе понимания природы массы и полевой механики. Проще говоря, в полевой физике не только закон сохранения массы носит частный характер и выполняется лишь в классических условиях, но в общем случае для массы не существует даже какой-либо более сложной формулы суммы — имеет место только логический алгоритм суммирования масс, построенный на физическом понимании природы вещей.

Таким образом, полевая физика приводит к важному пониманию еще одного заметного недостатка традиционного научного метода. Речь идет об использовании неявной гипотезы, согласно которой физическая природа вещей обязана всегда следовать формальным законам логики и аксиомам, которые закладываются в основание математики. Однако в физическом Мире могут иметь место более сложные и запутанные закономерности, соответствующие более изощренной логике и понять их можно только благодаря осознанию природы вещей, а не формальной математике.

Помимо примера с суммированием масс даже в современной физике есть немало случаев, в которых один плюс один оказывается не равным двум. Это релятивистское сложение скоростей, более сложное, чем арифметическая сумма, появление интерференционного члена при наложении волн, дефект масс в ядерной физике, нарушение принципа суперпозиции в твердом теле или в сильных гравитационных полях. В полевой физике подобных примеров становится гораздо больше. Все они приводят к важному пониманию того, что физические явления далеко не всегда подчиняются простым формальным математическим правилам. Если в основу математики заложена аксиома, согласно которой один плюс один равно двум, то нельзя a priori ожидать, что этому правилу будет удовлетворять сложение совершенно любых физических, а не математических величин, будь то напряженности полей, массы, скорости или какие-либо иные величины.

На языке детективного жанра этот принцип во многом соответствует понятию презумпции невиновности, указывающей на опрометчивый характер выводов, основанных на формальных признаках. Общеизвестно, что если человек принадлежит к другой расе, вероисповеданию или же является гражданином другой страны, то это еще не означает, что он непременно преступник. Подобным образом, если для счета количества предметов подходит обычная арифметика, то это вовсе не означает, что эти же правила окажутся применимыми к любой физической величине.

Полевая физика указывает и на другие недостатки математического формализма. Например, неполный вид силы Лоренца возникает в классической электродинамике в результате подмены физического понятия полевой среды, в равной мере зависящей от движения источника и исследуемого объекта, на формальное понятие поля, как заданной в пространстве математической функции, которая определяется только источником. Как правило, подобные казусы, которые приводят в современной физике к нелепым выводам и теориям, возникают из-за попыток формального описания природы вещей в рамках принятой математической модели, которая на самом деле для этих явлений не подходит. Часто такие примеры связаны с использованием принципа наименьшего действия и другими такими же формальными математическими приемами.

В полевой физике считается, что наличие наглядной физической модели, дающей четкое понимание внутренних механизмов исследуемых явлений, необходимо для любой адекватной физической теории. Математика всегда должна носить вторичный характер. Она может использоваться только в виде удобного способа описания явлений и закономерностей после того, как логический «стержень» теории четко сформулирован обычными словами. Все теории, построенные на основе математического формализма, но не раскрывающие внутренние механизмы изучаемых явлений и не имеющие ясного физического смысла, который можно изложить «на пальцах», считаются в полевой физике мистикой и не рассматриваются серьезно.

Локальная физика и глобальная физика

В завершение темы о методологических вопросах науки имеет смысл отметить еще один ключевой аспект полевой физики, шокирующий человека с ортодоксальным научным мышлением. Как уже отмечалось выше, современная физика построена по принципу развития от локального к глобальному, распространяя земные законы и правила на всю остальную Вселенную. Этому подходу также сопутствует эволюционная концепция, согласно которой все первопричины и развитие нашей Вселенной носят случайный характер.

Примечательно, что в современном научном методе содержится серьезное логическое противоречие. С одной стороны, считается, что нашим Миром управляет Случай, оформленный в понятие Большого Взрыва, как спонтанной первопричины, и в понятие Эволюции, связанной с постепенным развитием также благодаря случайным вариациям и флуктуациям параметров системы. С другой стороны неявно подразумевается, что всю гамму совершенно разных явлений и процессов нашего огромного Мира можно описать небольшим набором простых законов и правил, причем эти правила универсальны и справедливы всегда. Это утверждение содержит в себе своеобразную научную веру во врожденный порядок и смысл, заложенные в устройство нашего Мира или, говоря другими словами, в существование разумного Конструктора, что очевидно вступает в противоречие с господством Случая.

Это внутреннее логическое противоречие постоянно проявляется по мере развития науки в течение последнего столетия. Пожалуй, наиболее известным его проявлением можно считать исторический спор Бора и Эйнштейна по поводу квантовой механики. Бор стоял на позициях случайности, считал ее естественной и во многом также относился к построению теории — отсутствие наглядности и нарушение логики в квантовой механике похоже его не смущало. Эйнштейн напротив был настроен на построение единой теории поля в рамках общей логики и скорее склонялся к концепции врожденного порядка. Следует отметить, что принципиальный логический разрыв между квантовой теорией и теорией относительности сохраняется и по сей день.

Полевая физика вносит новое слово в этот логический конфликт, причем явно в пользу врожденного порядка и разумного начала, положенного в основание нашего Мира. Дело в том, что полевая физика построена не от локального к глобальному, а в точности наоборот! Ее логическая основа не опирается ни на один локальный постулат, вроде принципа относительности, принципа эквивалентности или принципа неопределенности, а исходит из того, какие условия и принципы необходимы для существования единой самосогласованной системы, которой является наш Мир. Так появляется понятие полевой среды, принцип ее непрерывности и принцип близкодействия, становится ключевой роль глобального взаимодействия, возникает динамическая концепция массы и другие элементы новой физики. Полевая физика в противоположность всем известным физическим концепциям строится от глобального к локальному, в результате чего не земные правила распространяются на всю остальную Вселенную, а наоборот, они становятся проявлением и следствием влияния на Землю всей остальной Вселенной.

Полевая физика заметно усиливает представления о том, что наш Мир имеет не стихийное, а разумное начало. Это легче проиллюстрировать на примере. Глядя на беспорядочно измазанный красками лист бумаги и на картину гениального художника, мы видим разницу. Подобную разницу можно ощутить и разбираясь в устройстве нашего Мира. Современная физика в большей степени соответствует беспорядочному рисунку, похожему на случайное смешение красок, в котором пока не видно единой логической линии, научной красоты и гармонии, потому что имеет место слишком много темных пятен, парадоксов и не стыкующихся друг с другом теорий. Полевая физика во многом способствует прояснению ситуации, в результате которого устройство нашего Мира обнаруживает единую целостную и гармоничную систему. Это позволяет утверждать, что наш Мир не является следствием бессмысленного и спонтанного рождения, а несет в себе разумное содержание.

В детективном жанре есть принцип, согласно которому все что происходит, кому-то нужно. И если сыщику кажется, что цепочка событий носит бессмысленный случайный характер, значит, он пока еще не разгадал мотивы участников этих событий. Его основная задача — понять смысл их действий, тогда он сможет легко ответить на вопросы почему и зачем они совершили каждый свой поступок. Может этот пример и не очень удачен, но он передает важную для всей науки мысль, состоящую в следующем.

Человечество занимается наукой в той или иной мере опираясь на веру в существование небольшого числа универсальных базовых принципов, управляющих всем многообразием наблюдаемых явлений. А значит, чтобы эти принципы выявить и понять, необходимо развить образ мышления, соответствующий мышлению Конструктора нашего Мира. Смысл этой фразы может быть более ясен на компьютерном языке. Пользователь компьютера никогда не сможет понять суть операционной системы и ее архитектуру, пока он занят лишь эксплуатацией и практическим применением отдельных программ и приложений. Со временем он, конечно, выявит кое-какие стандарты и закономерности работы программ, но они все время будут казаться ему странными и непонятными, а разнообразие программ и их возможностей будет поражать.

Чтобы понять устройство операционной системы человеку необходимо подняться над уровнем простого пользователя и постараться поставить себя на место разработчика системы. Тогда ему постепенно станет ясно, какие именно принципы действительно необходимы для создания единого и согласованного функционирования системы, способной решать известный круг задач, а какие являются лишь видимыми спецэффектами, иллюзией. Более того, он поймет, почему работают те программы, которые он использовал ранее, на чем они основаны, и как их можно модернизировать. Подход полевой физики к изучению устройства нашего Мира во многом носит именно такой характер, поэтому он и приводит к множеству принципиально новых и неожиданных результатов.

Полевая физика формировалась постепенно на протяжении нескольких десятилетий и за это время заметно разрослась, а также стала во многом отличной от ортодоксальной науки. В этом предисловии было кратко упомянуто менее половины принципов, результатов, эффектов и следствий, которые рассматривает полевая физика, а также не было возможности подробно изложить аргументацию и доказательства большинства приведенных утверждений. Однако все это есть в книге «Полевая физика или как устроен Мир?», которая может стать приятным предметом для чтения, если вы истосковались по новым и нестандартным научным идеям и вам интересно найти ответы на вопросы о том, как устроен наш Мир.